«Царь-пушка» страны Советов

Линкор "Бисмарк"

История развития военной техники знает немало примеров, когда соображения престижа брали верх над здравым смыслом и трезвым расчетом.
Казалось, что морские баталии Первой мировой войны раз и навсегда поставили крест на неповоротливых бронированных линкорах, которые, несмотря на свою мощь, слишком уж часто становились добычей для субмарин и авиации противника. Одни только подводники пустили на дно почти две сотни боевых кораблей, а торговым судам, отправленным в царство Нептуна, и вовсе счету не было (их суммарное водоизмещение оценивается в 11 миллионов тонн).

Продолжать после этого строительство дорогостоящих плавучих чудовищ было настоящим сумасшествием. Так, по крайней мере, считали военные стратеги. Но вслед за Германией, которая в 1934 году заложила линкоры «Шарнгорст» и «Гнейзенау», а в 1936 году еще два более мощных исполина — «Бисмарк» и «Тирпиц», каждый из которых имел по девять орудий главного калибра 380 миллиметров, в эту бессмысленную гонку включились практически все морские державы. Не устоял от соблазна и Сталин. Видимо, сам факт обладания большими кораблями грел душу вождя.

В мае 1936 года по его настоянию советские инженеры приступили к созданию серии линкоров, по боевой мощи превосходящих немецкие прототипы. Первый из них, заложенный на стапелях Балтийского завода, должен был носить имя «Советский Союз». На двух других предприятиях вскоре началось строительство еще трех таких же бронтозавров.

Линкор типа "Советский Союз"

Главной ударной силой корабля, его козырной картой, должны были стать девять шестнадцатидюймовых орудий (406 миллиметров), расположенных в трех бронебашнях.
Их проектирование возглавил Ленинградский артиллерийский научно-исследовательский морской институт.

За два года работы несколько тысяч конструкторов из различных НИИ и КБ разрисовали чертежами 30 тысяч ватманских листов и разработали всю проектную документацию для этой артиллерийской системы. Если бы кто-нибудь разложил один комплект чертежей орудия полосой в ширину ковровой дорожки, то она протянулась бы на 200 километров. Сколько валидола съели руководители Сталинградского завода «Баррикады», когда увидели перед собой вагон, доверху набитый бумажными плодами инженерного труда, история умалчивает. Но ровно через год, как это и было предусмотрено графиком, готовая суперпушка прибыла в разобранном виде к берегам Невы. И в июле 1940 года начались ее полевые испытания.

Тяжело в учении...

Но прежде, как рассказал начальник отдела Ржевского полигона Валерий Лукин, была проведена огромная подготовительная работа.

Заложили солидный железобетонный фундамент, собрали привезенный из Новокраматорска козловой кран большой грузоподъемности. Ведь только один ствол от этой пушечки весил 198 тонн и имел длину 20 метров.

На кораблях орудия такого калибра полностью механизированы. Специальный элеватор поднимает снаряды и заряды к ним из погреба в башню. Дальше механизмы посылают их в ствол и закрывают затвор. Остается только задать нужный угол, и «наш ответ Чемберлену» готов. Для испытаний все эти чудеса техники сочли излишними. Заряжать орудие снарядами весом более тонны во время испытательных стрельб приходилось с помощью подручных средств. После выстрела начиналась кропотливая работа по поиску снаряда в районе Ладожского озера, на другом конце полигона. Когда место падения обнаруживали, глубоко зарывшуюся в землю болванку извлекали на поверхность и везли в лабораторию для всевозможных замеров. За короткое время нужно было выяснить все основные характеристики артустановки: дальность и кучность стрельбы, бронебойную способность, прочность узлов.

Поскольку пушка испытывала чудовищные нагрузки при стрельбе — шутка ли, швырнуть тысячекилограммовую железяку на 45 километров, — ее ресурс был не высоким. После 150 выстрелов ствол приходил в полную негодность и нуждался в замене. Но это было нормой для корабельных орудий такого размера: дальность и точность стрельбы требовала жертв.

Если пушка, как шутил Амброз Бирс, это лучший инструмент для уточнения государственных границ, то наш инструмент получился на славу.

2 октября 1940 года полигонные испытания артустановки завершились. Комиссия признала их результаты удовлетворительными и рекомендовала серийное производство изделия. А через 17 дней в связи с обострением международной обстановки вышло постановление правительства о прекращении строительства линкоров. Все силы и средства были брошены на достройку малых и средних боевых кораблей. Поэтому новое орудие запускать в производство не стали.

Ваше слово, товарищ Пушка

Когда грянула Великая Отечественная война, экспериментальное шестнадцатидюймовое орудие, существовавшее в одном экземпляре, вошло в батарею № 1 Ленинградского полигона, которой командовал воентехник 2-го ранга А. П. Кухарчук.
Немецкие войска стремительно приближались к Ленинграду, и нужно было мобилизовать все возможные ресурсы для организации обороны города.

По рассказу начальника отдела Центрального военно-морского музея Николая Слесаревского, военпред Ижорского завода капитан-лейтенант Котов предложил разрезать бронированный корпус недостроенного линкора «Советский Союз» на куски и использовать для возведения вокруг Ленинграда долговременных огневых точек. Большая часть таких укреплений находилась на Ижорском оборонительном рубеже. А поскольку главный броневой пояс корабля имел в среднем толщину 400 миллиметров, пробить такой лист не мог ни один немецкий снаряд.

Заряд и снаряд для 406-мм орудия

Советская «царь-пушка» вступила в свой первый бой 29 августа 1941 года. Она открыла огонь по фашистским полчищам, рвущимся к Пулковским высотам. После разрыва 406-миллиметрового снаряда в земле образовывалась воронка глубиной 6 метров, а разлетающиеся осколки могли поражать живую силу противника в радиусе 4 километров. Танки и бронетехника при прямом попадании разлетались в щепки. Неудивительно, что это наступление противника было остановлено. Правда, для того, чтобы поразить удаленный объект, требовался очень непростой расчет. Чтобы получить количество пороха, необходимое для выстрела, учитывались сила и направление ветра, влажность воздуха, расстояние до цели.

Грохот при стрельбе стоял такой, что население приходилось заблаговременно оповещать о готовящемся залпе. В некоторых домах от вибрации воздуха вылетали рамы из окон. А что испытывали люди, находившиеся на полигоне рядом с артустановкой?!

Стрельба из пушек такого калибра была настолько дорогостоящей, а запас снарядов настолько мал, что разрешение на нее мог дать только командующий артиллерией Балтфлота. Естественно, что это происходило только в чрезвычайных случаях. Например, во время прорыва блокады в 1943 году батарея № 1 вела огонь по Красному Бору, где находился стратегический объект — гидроэлектростанция. Ее развалины мы можем наблюдать и по сей день.
За годы войны орудие сделало по врагу около 200 выстрелов.

---------------------------------------------------------------------------------

Среди ленинградцев, переживших блокаду, ходила когда-то красивая легенда, что один из выстрелов орудия поразил штаб «Голубой дивизии» Франко, располагавшийся в городе Павловске. После этого трагического случая испанский диктатор якобы принял решение об отзыве своей дивизии с Ленинградского фронта. Но, как говорят специалисты, реальных подтверждений этой версии пока не найдено.

После окончания войны решением командования ВМФ на 406-миллиметровом орудии была установлена мемориальная плита, напоминающая о его славном боевом прошлом. Но сейчас она передана на хранение в Военно-морской музей.

В 1950 — 1960-е годы легендарное орудие еще принимало участие в испытаниях, под его калибр проектировали даже снаряды с ядерной начинкой. Но и эти опытные образцы в серийное производство запущены не были.

К сожалению, ни один из ветеранов, участвовавших в испытаниях и боевых действиях на Ржевском полигоне, до наших дней не дожил.

Может быть, правильно говорили встарь, что пушка — дура. Вот и сейчас стоит она, как в концлагере, за колючей проволокой и секретными заборами, забытая и брошенная. Вдали от парадов, праздничных шествий и любопытных взоров туристов. Стоит и все еще верит, что государство когда-нибудь вспомнит о своих защитниках. А впрочем... Возможно, она этого и дождется: ведь пушки, в отличие от людей, сделаны из железа.