 |
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
Ладожский «Титаник» |
||||||||||
Кому было выгодно забыть катастрофу века? |
||||||||||
|
Каждый год в ночь на 15 апреля корабли в Атлантике слышат сигнал «SOS», отчетливо различимый в завываниях радиопомех. Моряки говорят, что это тонущий «Титаник», поправ законы пространства и времени, голосами своих 1513 жертв молит нас о помощи.
17 сентября над Ладожским озером точно так же звучат отчаянные трели морзянки. Вот только причину этой таинственной аномалии знают немногие. Поскольку история гибели баржи № 752 и подвига буксира «Орел» была кем-то вычеркнута из памяти послевоенных поколений. Описания этой самой страшной в практике навигации на озерах катастрофы, унесшей 1300 человеческих жизней, до сих пор находятся в плену пыльных архивов.
Судьба города висела на волоске. Поэтому из него в спешном порядке на "большую землю" вывозились люди. Военные и гражданские. Единственным доступным на тот момент путем была Ладога. 16 сентября в порт Осиновец прибыли около тысячи курсантов и офицеров военно-морских училищ. Их приняла на борт старая баржа под номером 752. Юрий Александровский (в то время курсант Высшего военно-морского училища имени Дзержинского):
Легкие порывы ветра и небольшая волна не вызывали у людей никаких опасений. Однако капитан буксира «Орел» Иван Ерофеев предчувствовал неладное. Он ходил по Ладоге не первый год и хорошо знал коварство осенней погоды в этих местах. «Считаю невозможной буксировку баржи с таким количеством пассажиров в условиях меняющейся погоды», — высказал свои опасения начальству Ерофеев. Но командующий Осиновецкой базой не счел его доводы убедительными. Подчиняясь приказу, «Орел» натянул трос, и баржа № 752, под завязку груженая людьми, вышла на просторы Ладоги. Владимир Солонцов (курсант Высшего военно-морского гидрографического училища): — В трюме освещения не было. Лишь светлячки папирос хаотично перемещались из стороны в сторону, да время от времени ярко вспыхивали спички, когда кто-то подыскивал себе место для ночлега. Наконец все устроились и стали засыпать под убаюкивающий плеск воды. Постепенно ветер крепчал, волнение усиливалось, Ладога угрожающе загудела. Начавшаяся качка — сначала бортовая, а затем и килевая — разбудила людей. С непривычки у многих началась морская болезнь. Неожиданно корпус баржи сильно заскрипел. В темноте послышались обеспокоенные голоса пассажиров и шум льющейся воды. В обшивке борта мы обнаружили большую трещину. Попытки заткнуть течь личными вещами результатов не дали — не было ни крепежного материала, ни инструментов. Ю.А.: — Курсанты решили отчерпывать прибывающую воду. Но оказалось, что из аварийных средств в трюме имеется только одно ведро. Через некоторое время уровень воды поднялся до колен. Поплыли чемоданы, ящики, личные вещи. В.С.: — У некоторых пассажиров не выдержали нервы, и они устремились вверх на палубу. Однако центральный люк оказался закрыт на запор. Пассажиры кричали, требовали их выпустить, но ответ был один: выход наверх запрещен в интересах маскировки. Тогда народ ринулся к кормовому люку, где сразу же образовалась огромная пробка. Объятые страхом пассажиры напирали на идущих впереди, не зная, что в этом месте над палубой периодически проносится огромный румпель. Тот, кто попадал под его удар, либо валился обратно на сходни с размозженной головой, либо улетал за борт, откуда возврата уже не было. Румпель был весь испачкан кровью и белыми хлопьями человеческих мозгов. От одного его вида мутило. В конце концов центральный люк все же был открыт, и выход из трюма пошел быстрее. В первую очередь на воздух вывели женщин и детей. Ю.А.: — Уже было светло. Ладога представляла собой жуткое зрелище. Девятибалльный шторм гнал огромные волны и с грохотом разбивал их о хлипкие борта нашей посудины. Никаких шлюпок, спасательных кругов или жилетов на палубе, естественно, не было. В голову лезли тревожные мысли. Но пассажиры все еще сохраняли спокойствие. В.С.: — Баржа оседала все глубже. Ручная помпа оказалась неработоспособной. Чтобы хоть как-то поддержать плавучесть судна, капитан-лейтенант Боков организовал откачку воды из трюма. Ее черпали четырьмя найденными на палубе ведрами, передавали по цепочке и выливали за борт. Кто-то пытался таскать воду даже бескозырками. Но с каждой волной через люки и щели в трюм наливалось больше воды, чем мы успевали откачивать. Когда это стало очевидным, люди перестали бесполезно тратить силы. На палубе стояли автомашины и еще какое-то громоздкое оборудование. Все это решено было скинуть за борт. Баржа немного всплыла и стала легче всходить на волну. Появилась хоть какая-то надежда. А между тем катящиеся через палубу волны слизывали одного человека за другим. Некоторые пассажиры, увидев, как быстро уходят на дно те, кто не успел избавиться от тяжелой одежды и обуви, раздевались. Правда, впоследствии они сильно об этом пожалели. Несмотря на то, что берега не было видно, известный среди курсантов пловец Константин Кутузов решил добраться до него вплавь. Он обнажился до трусов и, придерживаясь за буксирный трос, полез в воду. Через минуту его не стало. Впрочем, это не удивительно, ведь температура воды в тот осенний день равнялась примерно +10 градусам. Но даже в этот момент паники не было. Только какая-то молодая мать умоляла окружающих спасти ее ребенка. Постоянно твердила, что он еще маленький и ничего не видел в жизни. Ю.А.: — О бедственном положении баржи просигналили на буксир, и он начал передавать в эфир сигнал «SOS». Люди верили, что какое-нибудь судно придет им на помощь. И чудо случилось. На горизонте показался темный силуэт корабля. Как потом оказалось, это была канонерская лодка «Селемджа». Ее появление вызвало настоящую бурю восторга. Народ кричал, размахивал белыми простынями, палил в воздух из винтовок. Но вой стихии перекрывал любые, даже самые сильные звуки. Канонерская лодка прошла мимо нас. В.С.: — Всеобщая эйфория сменилась еще большим отчаянием. В эти минуты лейтенант Емельянов, видимо, осознал, что не может спасти себя и свою семью. И принял довольно странное решение. Он сообщил военкому Макшанчикову, что собирается покончить жизнь самоубийством и, не дожидаясь ответа, выстрелил в свою двухлетнюю дочь. Жена, не понимая, что происходит, с ужасом подняла на него взгляд, но тут же сама получила пулю в голову. После этого лейтенант застрелился сам. Никто ему не помешал. Волна подхватила окровавленные тела и унесла в темноту глубин. Ю.А.: — К тому времени баржа осела настолько, что ее палуба оказалась на уровне воды. Единственным относительно безопасным местом была шкиперская рубка. Поэтому мужчины собрали всех женщин, детей, подростков и разместили их там. В.С.: — Чтобы оглядеться, я решил забраться на крышу шкиперской рубки. Но в тот момент, когда я оказался наверху, вдруг накатила волна какой-то странной трехгранной формы и тараном ударила по стенкам рубки. Оставшиеся на палубе люди издали крик ужаса. Я сразу даже не понял, что этот водяной вал сорвал рубку с палубы и вынес ее за борт вместе со мной. Рубка стала быстро погружаться в пучину. Но самое странное, что женщины и дети, находящиеся внутри, не издали при этом ни единого звука. Наверное, они даже не успели испугаться. В последний момент я оттолкнулся и поплыл в сторону «Орла». Трудно сказать за какое время, но мне все же удалось добраться до буксира. Матрос бросил веревку и помог мне подняться на палубу. Так я присоединился к спасателям. А трагедия продолжалась. Ю.А.: — Часов в девять утра баржа не выдержала продолжающегося натиска стихии и с чудовищным треском разломилась на части. Мы все очутились в ледяной воде. К счастью, деревянные фрагменты корпуса плавали на поверхности, и люди могли за них держаться. Я увидел перед собой конструкцию из четырех бревен, на которой уже лежали три человека, и быстро на нее забрался. Но теплее от этого все равно не стало, поскольку волна время от времени окатывала меня с головой, пытаясь оторвать от спасительных обломков. В этот момент я понял, как был прав, когда не стал снимать с себя верхнюю одежду. Неподалеку от нас, лежа на небольшом плоту, плавал лейтенант Чурилов со своей женой. Женщина, видимо, быстро выбилась из сил, закоченела. Трижды набегающая волна ее смывала. Но каждый раз каким-то чудом лейтенант успевал схватить жену за одежду и затянуть обратно на плот. В четвертый раз ему это не удалось. Женщина навсегда исчезла в холодной пучине. Вдруг я заметил, что вся поверхность воды усеяна плавающими деньгами. Вероятно, кто-то потерял общественную кассу. Но ни один человек не пытался их собирать. В такие моменты мысли заняты совершенно другим.
Ю.А.: — Когда я забрался по веревке на буксир, там не было уже свободного места ни на палубе, ни в кубриках. Под тяжестью принятого на борт груза маленькое суденышко сидело в воде по самые иллюминаторы. О продолжении спасательной операции не могло быть и речи. А между тем, на поверхности Ладоги на огромном обломке палубы еще оставалось человек 50. 
В этот момент неподалеку снова появилась канлодка «Селемджа». На призывы о помощи она не отвечала. (Потом выяснилось, что в эту ночь она тоже буксировала баржу с людьми и в шторм ее потеряла.)
Только после того, как контр-адмирал Заостровцев под угрозой расстрела приказал спасать людей, «Селемджа» стала подбирать из воды последних оставшихся в живых пассажиров. Вечером 17 сентября «Орел» и «Селемджа» пришвартовались к пристани у Новой Ладоги. С буксира на берег сошли 160 человек, с канлодки еще 24. Таким образом, из полутора тысяч человек уцелели всего 184. Среди них только несколько женщин и ни одного ребенка. 19 сентября 1941 года заместитель наркома ВМФ адмирал Исаков запретил перевозки людей на баржах через Ладогу. Валерий МИШАКОВ (газета "Московский Комсомолец в Питере" 21.09.2005г.)
Но знайте, люди, это не памятник павшим за родину. Это памятник тем, кто был готов умереть от фашистской пули или снаряда, а стал жертвой обыкновенной российской безответственности и головотяпства. Вечная им память. Редакция благодарит начальника отдела научно-просветительной работы Центрального военно-морского музея Николая Ивановича Слесаревского за помощь в подготовке материала.
|
