Магия «Ленкома»

- Марк Анатольевич, говорят, когда вы уходили из театра комедии в «Ленком» главным режиссером, Плучек дал вам ряд ценных советов, как на этом посту подольше продержаться. Они вам пригодились?

Валентин Николаевич тогда в полушутливом тоне мне рекомендовал ни в коем случае не брать в театр жену. Какой бы хорошей актрисой она не была. В противном случае нагрузка на нервную систему удвоится. Вступать в конфликт с артистами он советовал только тогда, когда есть уверенность, что, в конце концов, выиграешь противостояние. Если исход конфликта непредсказуем, лучше от него совсем уклониться.

В отношении женского состава труппы, из которого будут постоянно выделяться привлекательные и талантливые «единомышленницы», Плучек просил проявлять повышенную бдительность. С актрисами надлежало осуществлять только творческие контакты, а встречаться, по возможности, лишь на репетициях и спектаклях. С особой осторожностью он советовал относиться к гастрольным поездкам, когда в некоторых театрах наступает общее ощущение конца света и отмены всех границ. И не только государственных. Были еще несколько пожеланий по поводу отдельных сторон внутритеатрального бытия, и все эти заповеди я старался добросовестно выполнять.

- А были ценные указания по поводу общения с власть имущими?

Нет. Плучек говорил, что они приходят и уходят, а мы остаемся, если, конечно, умеем делать свою работу. Так оно и получилось. Где теперь эти цензоры и бойцы идеологического фронта, которые постоянно пытались вмешиваться в творческий процесс?

- Но, по крайней мере, в одном вы советы учителя нарушили. Ваша дочь Александра работает все-таки в «Ленкоме».

Дело в том, что мы каждый год брали в труппу двух-трех выпускников театральных училищ. Выбирал худсовет. И когда пришла Александра, она на всех произвела приятное впечатление. У нас была актриса Фадеева, так вот, она сказала: «дорогие друзья, не надо нам ее обсуждать. Захаров даже свою жену не взял в театр, так пусть хоть дочь работает». Между прочим, Александру тогда приглашали к себе еще два московских театра. В том числе театр Маяковского. Но все-таки у меня был какой-то момент трудности этического характера до тех пор, пока она не сыграла главную роль в фильме «Криминальный талант». Картина эта имела большой резонанс. И всем стало ясно, что она актриса.

- В любом случае дочь имеет возможность оказать на отца влияние. Вечером на кухне тарелку оземь шмякнуть. Вскричать: «Какого черта…»!

Нет. Никакого влияния она на меня оказать не может. У нас в театре выстроились такие отношения: худсовет обсуждает наши дела, дает свои предложения. А окончательное решение всегда принимаю только я. И ни перед кем за него не отчитываюсь.

- На первых порах, какие проблемы решались труднее, творческие или организационные?

Как мне тогда казалось, острее всего стоял вопрос с употреблением спиртных напитков. В те времена это было актуально во многих коллективах. А «Ленком» перед моим приходом переживал не лучший свой период. Менялись режиссеры, зритель на спектакли не шел. Но я стал принимать очень жесткие меры. Особенно когда дело доходило до появления актеров на репетициях и спектаклях в нерабочем состоянии. Пришлось даже с некоторыми расстаться. Сначала коллектив пытался за таких людей заступаться, но вскоре все меня стали в этом вопросе поддерживать.

- Вы собрали в своем театре поистине звездный состав актеров. Каждый из них сложившийся мастер и, вероятно, уже «сам себе режиссер». Как вам удается не быть съеденным заживо?

В «Ленкоме» у меня никогда серьезных конфликтов с труппой не было. С ведущей группой артистов с самого начала сложились достаточно дружеские отношения, и мы всегда находим с ними компромиссы. Каких-то особых секретов здесь нет. Главное – уважение и взаимное доверие. Так получилось, что уже первый поставленный мною в этом театре спектакль получился добротным (Автоград-XXI), а второй - и вовсе аншлаговым. Это был «Тиль Уленшпигель». А успех всегда порождает благоприятную атмосферу. Последние лет двадцать на меня работает еще и мой авторитет. Для начинающих режиссеров могу, конечно, дать пару советов.
Например, на репетициях, сидя в кресле, нужно почаще закрывать глаза. Это производит очень хорошее впечатление на актеров. Им начинает казаться, что вы обладаете особым полифоническим мышлением. Но тут главное не заснуть! Другой беспроигрышный прием. Вскочить вдруг ни с того ни с сего со стула, и пуститься в рассуждения общефилософского характера, понять которые нормальному человеку никак невозможно. Это тоже способствует росту вашего авторитета.

- Марк Анатольевич, вы много уделяете внимания изучению той таинственной энергетики, которая возникает между зрительным залом и актерами. Что из себя представляют эти флюиды?

Есть множество труднообъяснимых явлений человеческой психики связанных с восприятием. Чтобы их хоть как-то описать, в научной литературе придумали такое универсальное слово – гипноз. И порой ученые делают вид, что с этим феноменом все ясно и понятно. Но я думаю, что гипноз это одна из великих загадок, имеющая прямое отношение к искусству театра. Возможно также, что под этим словом скрывается не одно, а множество явлений, понять которые современная наука еще не в состоянии.

Когда зрители приходят в театр, они с интересом взирают на сцену, послушно и вежливо аплодируют, но никакого глубинного контакта не ощущают. Однако если спектакль выстроен правильно, действие постепенно начинает их захватывать. Они теряют чувство времени и утрачивают связь с реальностью. Где-то на уровне подсознания открывается незримый энергетический канал между зрителями и актерами. Это то, что обычно называют магией театра. Возникают какие-то особенно яркие переживания сродни наркотическим. Иначе как объяснить тот факт, что многие люди способны десятки раз смотреть один и тот же спектакль или фильм, получая при этом неизменное удовольствие.
Поэтому я уверен, что акт театрального искусства начинается только в тот момент, когда между зрительным залом и сценой возникает такая энергетическая коммуникация.

- Можно ли сказать, что вы стараетесь умышленно загипнотизировать своего зрителя?

По крайней мере, как режиссер, я серьезно к этому отношусь. У любого большого артиста, кстати, тоже всегда присутствуют способности к гипнотическому воздействию такого рода. Евгений Павлович Леонов, например, когда выходил на сцену, сразу же каким-то загадочным образом притягивал к себе внимание зрителей.

- Сейчас появилось множество новых способов воздействия на подсознание человека. Нейро-лингвистическое программирование, эриксониканский гипноз. Вы когда-нибудь пользовались услугами специалистов? Приглашали кого-нибудь для консультаций?

Никогда. Все приемы воздействия на зрителя найдены нами эмпирически. Путем наблюдений за реакцией зала во время спектаклей. Самое обидное, что они не всегда работают одинаково. Например, спектакль «Революционный этюд» начинался с того, что на сцену выходила толпа артистов, которые долго и молчаливо двигались, о чем-то раздумывая. В одних случаях в зале устанавливалась вежливая тишина и не более того. Но иногда зрители испытывали нечто большее, чем концентрацию внимания. Они ощущали сильную энергетическую волну. Пока загадочную, с неизвестной информационной основой, но интригующую, создающую определенный настрой. Пробовали разобраться, почему так происходит. Настраивались перед спектаклем, собирая в кулак свой нервный потенциал. Пытались все вместе настраиваться на какой-то тезис. Когда большинству артистов такое состояние удавалось вызвать, все получалось хорошо.

- Марк Анатольевич, существуют постановки, так сказать, авторские - для театральных снобов. И постановки для массового зрителя. Неужели эти два направления невозможно никак объединить?

Есть вещи, рассчитанные на несколько десятков зрителей. Есть спектакли, для которых зритель и вовсе не нужен. Он им просто мешает. Такие произведения можно даже не показывать со сцены, а фиксировать и складывать в сокровищницы мирового искусства. Я же с самого начала старался делать только то, что нравиться тысячам самых разных людей. Чтобы никому в нашем театре не было скучно. Недавно я услышал любопытную фразу: «Занимательность – это вежливость писателя». Мы должны быть, по крайней мере, вежливы со своим зрителем. Но и эстеты всегда находили в постановках Ленкома что-то для себя интересное.